Будущему, от настоящего

 

Это -- одна из лучших сохранившихся фотографий дома моей бабушки.

Почему в таком качестве? Да потому что фотоаппарат был с дефектом. О котором никто тогда не знал. В итоге на кадре вышли только края. Всё прочее живёт в моей памяти.

Зелёная металлическая калитка. Животворящая тень яблонь в среднеазиатский полдень. Асфальтовая тропинка через весь двор и цветы -- я до сих пор помню, где какие из них росли.

Обитая коричневым дерматином дверь. Два кресла -- стоит закрыть глаза, и я хоть сейчас могу ощутить под пальцами отполированную шершавость их гнутых подлокотников. Позвякивание стекла в раме от проезжающего за окном грузовика, позвякивание чайной ложечки в стакане, скрытое тикание часов. Книжные полки от пола до потолка. Печка. От неё тепло, запах угля, потрескивание дров. А если лечь на пол, то можно часами наблюдать гипнотизирующий процесс выпадения светящихся угольков в поддувало...

All those moments will be lost in time.

Почти ничего из этого физически уже не существует. И в мире осталось лишь четыре человека, помнящих эти подробности.

Что автоматически делает подобные воспоминания прекрасным материалом для генерации уникальных, надёжных паролей -- если Вы умеете переводить энтропию памяти в устойчивые последовательности символов. Но я не об этом. Я о другом.

Из таких воспоминаний ведь состоят наши личности. Каждый раз, услышав шелест пирамидальных тополей, я вспоминаю занебесно высокие тополя у бабушкиного дома. Другие ведь вряд ли чувствуют то же самое? Значит, это моё. В этом -- я. Или часть меня.

Количество этих воспоминаний конечно. Их разрешение тоже конечно. Более того, наверняка многие подробности упростимы и взаимозаменимы. Вряд ли бы я чувствовал себя хоть как-то отличимо от себя сегодняшнего, если бы тополей там росло не три, а два, так? Количество не столь уж и важно. Важен образ, что лёг в память, а образ этот не так уж и отчётлив.

Получается, что количество воспоминаний и привязанных к ним чувств, нужных, чтобы воссоздать моё ощущение себя, конечно. И, возможно, не столь уж и велико, если одна-единственная запоротая фотоплёнка пробила заметную "дыру" в моём самоощущении?

Насинтезировав похожих образов, можно создать искусственное существо, чувствующее и эмоционально реагирующее на всё почти так же, как и я. Конечно, лишь приблизительно. Но если разница неизмеримо мала, если это существо почти всегда и почти везде ощущает себя почти так же, как и я -- то мною оно и будет!

И объём потребной для этого информации конечен. Даже талантливый писатель, создав с десяток книг, может "исписаться". И стать неспособным к порождению новых идей и образов. Тогда прожорливые читатели, оценивая его поздние книги, начинают вертеть носом: "да, сдулся. Повторяется, ничего нового. Самоплагиат!"

Значит, выразив несколько тысяч страниц своих чувств, ассоциаций, эмоций, можно вылить в них вполне сопоставимую с её полным объёмом часть своей личности.

Чем мы, пишущие, а равно фоткающие и лайкающие, регулярно и занимаемся. Выражаем элементы себя, для будущего сбора теми, кто, возможно, возжелает воссоздать нашу -- нет, не память, а именно душу! -- в другом, искусственном существе.

Которое в моём случае, например, будет испытывать светлую грусть при взгляде на вынесенный в начало кадр. Но только если напишет, где-то и когда-то, про всё то, что в этот кадр не вошло -- про скрип кресел, маленькую комнату с красным ковром и Хыр-хырычем, огромные жёлтые листья во дворе. Про чай вдвоём с бабушкой на застеклённой веранде, когда внутри электричество лампы, а снаружи синева ночи, и ты знаешь, что тебя здесь ждут и любят... И ещё тысячу таких вещей.

По написанному да воздастся новая жизнь в мире электронных эмуляций. Нет, не нам, конечно. Мы уйдём и растворимся, как тот дом и память моя. Но существам, чувствующим и мыслящим от нас практически неотличимо. Если честно писать про то, что чувствуешь и мыслишь.

Все мухи проживают одну и ту же жизнь. Это ещё Пелевин в "Жизни насекомых" вывел изящно. Память мухи, её жизненный опыт безмерно беднее потока реальности вокруг. Воспринимая из него только свет солнца, вкус пищи, запах самки и боль гибели, все мухи, что сегодняшние, что обитавшие при динозаврах, проживают одну и ту же жизнь, которую можно сложить из этих четырёх букв.

Наши буквы богаче. Мы можем подарить тем, кто, возможно, будет переживать следующие искусственные жизни, нечто богаче, чем запах еды и тепло света. Богаче даже, чем перепосты новостной ненависти и лайки похожих фоточек.

Мы можем подарить им себя. Если сможем и постараемся, конечно.

А текст я специально не редактировал. Ну то есть сделал один проход, поправив явные косяки. Но на этом -- всё.

Пусть останется, как есть.
 

15.06.2016